Cвобода вероисповедания в Вооруженных Силах и иных воинских формированиях

(Отрывок из книги Пчелинцева А.В. Армия. Религия. Закон)

Серьезным препятствием на пути реализации свободы вероисповедания в современных Вооруженных Силах России и иных воинских формированиях является отсутствие надлежащей нормативно-правовой базы обеспечения данного права.

Сложный комплекс вопросов, связанных с удовлетворением религиозных потребностей верующих военнослужащих, регулируется всего одной статьей 8 Федерального Закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» 1 и несколькими строчками в Федеральном законе от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» 2. В частности, упомянутая статья закона «О статусе военнослужащих» гласит:

1. Военнослужащие в свободное от военной службы время вправе участвовать в богослужениях и религиозных церемониях как частные лица.

2. Военнослужащие не вправе отказываться от исполнения обязанностей военной службы по мотивам отношения к религии и использовать свои служебные полномочия для пропаганды того или иного отношения к религии.

3. Религиозная символика, религиозная литература и предметы культа используются военнослужащими индивидуально.

4. Государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов.

5. Создание религиозных объединений в воинской части не допускается. Религиозные обряды на территории воинской части могут отправляться по просьбе военнослужащих за счет их собственных средств с разрешения командира».

Похожие, но более мягкие положения содержатся и в упомянутом федеральном законе № 125. Так, пункт 4 статьи 4 содержит предписание, что «военнослужащие не вправе использовать свое служебное положение для формирования того или иного отношения к религии». Пункт 2 статьи 6 закона также запрещает создание религиозных объединений в воинских частях, а пункт 4 статьи 16 закона гласит: «Командование воинских частей с учетом требований воинских уставов не препятствует участию военнослужащих в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях».

Как видим, положения названных федеральных законов содержат в себе весьма общие, устаревшие и во многом юридически неопределенные положения. Вследствие своей архаичности и противоречивости они не могут служить эффективным руководством при решении командованием воинских частей и кораблей практических задач по гарантированию прав верующих военнослужащих.

Даже в Правилах отбывания уголовных наказаний осужденными военнослужащими (Приложение к Приказу Министра обороны РФ от 29 июля 1997 г. № 302) ни слова не сказано о возможности проведения какой-либо духовно-религиозной работы среди военнослужащих, содержащихся в дисциплинарной воинской части (разумеется, по их желанию). Между тем, эта категория лиц особо нуждается в слове пастыря. Например, согласно ст.ст. 34-37 Женевской конвенции от 12 августа 1949 года «Об обращении с военнопленными» военнопленный имеет право на беспрепятственную встречу со священником. Более того, военнопленному должны выделить помещение, где он мог бы отправлять свои религиозные обряды. Помимо этого, военнопленным беспрепятственно разрешается пользоваться религиозной литературой, а в ряде случаев допускается посещение близлежащей церкви или молитвенного дома и т.д. И это, обратим внимание, права военнопленных, с точки зрения сталинского и советского режима - «предателей и изменников Родины» 3. Аналогичным образом и весьма подробно в статье 14 Уголовно-исполнительного Кодекса Российской Федерации регламентированы права верующих граждан, отбывающих уголовное наказание в местах лишения свободы.

А теперь вернемся к правам верующих военнослужащих в России. Уже названная статья 8 Федерального закона «О статусе военнослужащего» говорит, что «государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов» (пункт 4). Между тем, статья 28 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу совести и свободу вероисповедания каждому, включая право исповедовать индивидуального или совместного с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Налицо явное противоречие действующего военного законодательства с Конституцией и нормами международного права.

Читаем статью 8 дальше: «создание религиозных объединений в воинских частях не допускается». Однако де-факто сегодня в воинских частях и на кораблях существуют тысячи православных религиозных общин в виде религиозных групп. Командование с гордостью рапортует в различных СМИ, что в гарнизонах и воинских частях построены более тысячи часовен и даже военных храмов. Если это так, то почему так бесцеремонно и грубо нарушается закон? Что мешает Министерству обороны выйти с соответствующими предложениями в Правительство России как субъекту законодательной инициативы, чтобы последнее инициировало предложения по совершенствованию военного законодательства в части полноценного обеспечения прав и свобод верующих военнослужащих. Однако Министерство обороны Российской Федерации и другие силовые министерства и ведомства не спешат этого делать и при этом формально и грубо нарушают пусть устаревший и не отвечающий потребностям современной жизни, но действующий закон.

Для воинской организации, специфическими чертами которой являются строгая регламентация всех сторон ее жизни и деятельности, жесткая централизация управления и высокая воинская дисциплина, целесообразно было бы четко определить, например, на уровне Устава внутренней службы, как обязанности командиров по реализации прав верующих военнослужащих, так и сам порядок их реализации.

В июле 2009 года Президент России Д.А. Медведев выразил согласие с предложениями ряда религиозных объединений, прежде всего Русской православной церкви, и поручил Министерству обороны возродить в России институт военного духовенства. Было заявлено, что на первом этапе священнослужители появятся в военных подразделениях за рубежом. В ходе второго этапа (с 1 января 2010 года) будут назначены православные священнослужители во всех воинских частях до бригады включительно. Уже с 1 декабря 2009 года в Вооруженных Силах РФ была введена должность помощника командира воинской части по работе с верующими военнослужащими и состоялись первые назначения. Теперь военные священники получают денежное содержание из государственной казны, а в Министерстве обороны создано соответствующее Управление по работе с верующими военнослужащими. В военных округах и на флотах проводятся сборы военного духовенства

4. 24 января 2010 года Министр обороны утвердил Положение по организации работы с верующими военнослужащими Вооруженных Сил РФ. Данное Положение официально не публиковалось и попытки автора ознакомиться с ним, в том числе через соответствующий отдел Министерства обороны были безуспешными. Наконец 1 марта 2011 года Положение появилось в интернете на одном из сайтов.

5. Согласно пункта 13 Положения основными задачами должностных лиц по работе с верующими военнослужащими являются:

• организация и проведение религиозных обрядов, церемоний и удовлетворение религиозных потребностей личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации;
• организация и проведение духовно-просветительской работы;
• участие в мероприятиях, проводимых органами военного управления по патриотическому и духовно-нравственному воспитанию;
• участие в работе по укреплению правопорядка и воинской дисциплины, профилактике правонарушений и суицидальных происшествий.

Как видим, задачи вполне реалистичные и здравые. Спрашивается, зачем такая закрытость. Ведь согласно пункта 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения».

Однако еще раз повторимся, несмотря на наличие данного Положения, нормативно-правовая база в области реализации свободы совести и вероисповедания военнослужащими явна недостаточна. Как стало известно из публичных высказываний высоких воинских должностных лиц, в воинской части будет одна штатная единица священнослужителя. По словам Заместителя Министра обороны России Н. Панкова, должность священника будет вводиться из расчета на тысячу бойцов: если в подразделении насчитывается тысяча мусульман, туда назначается имам, если иудеев - раввин, если православных - православный священник.

6. В реальности, говорить об эффективной системе или программе деятельности по обеспечению свободы вероисповедания и введению института военного духовенства пока преждевременно, поскольку не только не налажено сотрудничество Министерства обороны с различными другими религиозными объединениями, но и выработка концепции военно-конфессиональных отношений находится на начальной стадии формирования. Учитывая важность, актуальность и мировоззренчекую чувствительность темы целесообразно было бы привлечь к работе упомянутого Управления ведущих специалистов по вопросам свободы вероисповедания и государственно-конфессиональных отношений. В противном случае имеется реальная опасность того, что в «реформированной» армии будут наличествовать все те же старые проблемы, а возможно, добавятся еще и новые, связанные с религиозной нетерпимостью и религиозной дискриминацией.

По нашему мнению в Министерстве обороны должен быть создан Координационный совет из представителей крупнейших конфессий, который бы способствовал выработке методических и законодательных рекомендаций по совершенствованию военно-конфессиональных отношений. Кстати, именно по такому пути пошли Вооруженные Силы Украины. 7 февраля 2011 года Президент Украины В. Янукович поручил Кабинету Министров Украины принять меры в области усиления военно-патриотического и духовного воспитания военнослужащих, а также обеспечения их конституционного права на свободу вероисповедания.

Во исполнение распоряжения Президента Украины при Министерстве юстиции Украины создана рабочая группа, в которую вошли представители крупнейших конфессий Украины, вероучения которых не запрещают вооруженную защиту Отчизны. Данная группа занимается подготовкой законодательных предложений в области свободы вероисповедания для военнослужащих. Кроме того, при Министерстве обороны создан Совет по делам пастырской опеки. В него вошли представители Украинской православной церкви, Украинской православной церкви Киевского Патриархата, Украинской греко-католической церкви, Украинской автокефальной православной церкви, Римско-католической церкви в Украине, Всеукраинского союза церквей евангельских христиан – баптистов, Духовного управления мусульман Украины. Деятельность названного Совета открыта для СМИ и освещается в прессе. Данный Совет уже разработал Проект концепции душепастырской работы в Вооруженных Силах Украины.

Среди главных мероприятий на 2011 год, например, было запланировано проведение Круглого стола на тему «Опыт армий зарубежных стран по душепастырской опеке военнослужащих». Организаторы планируют пригласить капелланов армий иностранных государств и изучить мировой опыт удовлетворения религиозных потребностей военнослужащих, который предлагает различные модели военного капелланства. Планируется также провести Всеукраинскую научно-практическую конференцию со священнослужителями различных конфессий, которые совершают пастырскую опеку военнослужащих Вооруженных Сил Украины

7. К сожалению, зачастую военное руководство слепо копирует все действия, в том числе и ошибочные, которые в отношении религии совершают руководители нашего государства. Одна из этих ошибок — явное невнимание к таким традиционным для России религиям, как, например, старообрядчество, ислам, буддизм, протестантизм.

Между тем, в царской армии начиная со второй половины ХIХ века помимо православных священнослужителей в частях были представлены духовные лица римско-католического, евангелическо-лютеранского, исламского и иудейского вероисповеданий. Например, в период Первой мировой войны в частях несли духовную службу около ста имамов. Иначе в многонациональном и многоконфессиональном государстве не могло быть по определению. Если религиозные убеждения военнослужащего не уважаются и не защищаются со стороны государства, то такое государство вправе ожидать аналогичного не уважительного отношения к себе со стороны верующих военнослужащих, поскольку такая позиция государства вызывает откровенно болезненную реакцию. Будет ли умирать за Родину солдат или офицер, с религиозными убеждениями которого государство не считается и даже их унижает. Думается, ответ очевиден.

Сегодня Министерство обороны и иные силовые ведомства заключили договоры о сотрудничестве с Русской православной церковью Московского Патриархата. А почему такие договоры не заключаются с мусульманами, старообрядцами, евангелистами и представителями других традиционных религий? Практика свидетельствует, что верующие военнослужащие независимо от конфессиональной принадлежности исполнительны и дисциплинированы. Жизненная цель для них не только служению Богу, но и Отечеству. Искренне верующий человек не обманет, не напьется, не уйдет в «самоволку», не ударит товарища. В этой связи трудно не согласиться с председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином, который озабочен складывающейся ситуацией и по этому поводу пишет: «Нас всерьез беспокоит то, что некоторые руководители Министерства обороны (МО) своими односторонними и непродуманными действиями расшатывают армию, ведут ее к расколу по национальному и религиозному признакам, противопоставлению православия всем другим религиям. Ведь только РПЦ имеет договор с МО о сотрудничестве. Появились первые православные храмы и священники в армии… Такая линия МО вызывает недоумение и множество вопросов у граждан. Разве армия наша состоит только из православных?»

8. Однако у института военного духовенства имеется немало оппонентов, по мнению которых введение данного института противоречит принципу светскости государства и влечет за собой клерикализацию армии и флота. С данной позицией трудно согласиться, поскольку назначение института военного духовенства сводится к более полному удовлетворению религиозных потребностей военнослужащих, а, следовательно, к более эффективному гарантированию реализации конституционной свободы вероисповедания. В таких государствах как США, Канада, Франция и ряде других, где в более жестких формах проводится принцип отделения церкви от государства, существует институт военного духовенства. Причем военные священники в названных странах имеют воинские звания и по статусу приравниваются к военнослужащим. Автор соглашается с точкой зрения некоторых оппонентов об ошибочности введения института военного духовенства исключительно для представителей одной конфессии.

Например, в Военно-воздушной академии США (Колорадо-Спрингс) имеется 6 штатных военных священников. Один из них православный в звании капитан. На вопрос автора этих строк: «Сколько военнослужащих православного исповедания он окормляет духовно»? Ответ был таков: «Девять человек». То есть государство идет на серьезные материальные траты ради гарантирования свободы религии для представителей всех конфессий, в том числе и малочисленных.

Серьезным препятствием на пути реализации принципа свободы вероисповедания в условиях Вооруженных Сил является также религиоведческий нигилизм офицерского состава. Многие из них не только не знают основ вероучения той или иной религиозной конфессии, ее культа, особенностей психологии ее сторонников, но не знает и требований, которые предъявляет к его верующим подчиненным их религиозная вера в отношении военной службы. К религиоведческой безграмотности прибавляется правовая – незнание элементарных требований Конституции России и федерального законодательства в области свободы совести и вероисповедания. Это невежество нередко отягчено крайней нетерпимостью к представителям других религий.

При определенных обстоятельствах безграмотность в данных вопросах может стать причиной оскорбления религиозных чувств верующих воен-нослужащих, возникновения конфликтов в воинских коллективах на религиоз-ной почве. К сожалению, автору известны не единичные случаи подобного рода из современной армейской жизни.

В то же время, например, в царской армии офицер при направлении его для прохождения военной службы на Кавказ, обязан был изучить культурные, национальные и религиозные традиции и обычаи народов той области, в которой ему предстояло служить. Сегодня, к сожалению, ничего подобного нет. Даже в Красной Армии, несмотря на богоборческий режим, командиры стремились учитывать религиозные убеждения красноармейцев, по крайней мере, в впервые годы советской власти. Приказом Реввоенсовета республики № 1 от 3 января 1919 года, например, занятия в воинских частях и учреждениях с сочельника и праздника Рождества Христова переносились на другие дни 9. А приказом РВСР № 590 от 7 марта 1922 года в частях Красной Армии военнослужащим различных национальностей предоставлялось право, помимо декретированных общих праздников, отмечать еще 11 религиозных дней. К приказу прилагался календарь религиозных празднований, утвержденный коллегией Наркомата по делам национальностей

10. Таким образом, для того чтобы будущие офицеры могли обладать религиоведческими и правовыми знаниями, было бы целесообразным во всех высших военно-учебных заведениях ввести обязательное изучение курса «Основы религиоведения и военно-конфессиональных отношений».

РЦХВЕ